Плавучий город - Страница 106

106

— Насколько счастлив?

— Извините, Линнер-сан, но откуда вам известно, что это были коммунисты?

— А откуда вам становится известно, что вас в задницу укусил шершень? — язвительно ответил полковник. — В ваших газетах не написано, что бомба была заложена под здание, в которых жили члены Банды пятнадцати. Наши люди сейчас работают на развалинах, и они уже обнаружили достаточные доказательства знакомого почерка — это была бомба советского производства.

— Ну и в чем же проблема?

— Боже милостивый, вы сегодня непроходимо тупы! Коммунисты проникли в здание американского правительства и убили двадцать человек, среди них пять американских солдат. Вот в чем проблема, черт побери!

Оками молчал.

И уже совершенно другим тоном полковник спросил:

— Откуда им стало известно местонахождение Банды пятнадцати?

— Почему вы спрашиваете об этом меня?

— Спрашиваю? Да я просто размышляю вслух.

Но Оками все понял. Полковник расставил ему очень хитрую ловушку, и он в нее попался.

— Я хочу поговорить с вами сегодня, Оками-сан. У меня в кабинете. В полночь.

Внезапно связь оборвалась. Оками было все равно, каким тоном с ним разговаривал полковник. Но, с другой стороны, он чувствовал угрызения совести при мысли о пяти убитых солдатах, которые были ни в чем не повинны. Зная коммунистов, он подумал, что, возможно, их убили не случайно. Злясь на самого себя, он отодвинул в сторону недоеденный завтрак. И как это он всего не предусмотрел? Он был так доволен тем, что ему удалось заставить коммунистов сделать за него эту грязную работу, что он даже не подумал о том, какими способами они воспользуются. Если быть честным, ему было, в общем-то, все равно. У него на уме была только жажда мести. Тогда, но не теперь. Теперь на его совести была смерть пятерых американцев, и это ему совсем не нравилось.

Он решил пойти к Ивануси, сам не зная зачем. Он подгадал свой приход к обеденному времени, когда этот человек должен был вернуться с работы. Оками был уже почти у цели, как вдруг услышал шум за спиной и, обернувшись, увидел конвой американских военных машин, мчавшихся к дому Ивануси. Отпрянув в темноту крыльца ближайшего дома, Микио ждал, затаив дыхание, пока машины промчатся мимо.

Они подъехали к дому Ивануси. Солдаты военной полиции выпрыгнули из машин, держа наготове оружие. Офицер резко постучал в дверь, и когда Ивануси открыл, спросил его имя. Хозяин лачуги назвал себя, и офицер рявкающим голосом отдал приказ. Когда двое солдат схватили Ивануси, на пороге дома появилась крошечная фигурка. Жена Ивануси закричала и бросилась на солдат. Полицейский остановил ее, но женщина продолжала кричать:

— Оставьте его! Он ничего не сделал!

— Его обвиняют в смерти двадцати людей, мэм, — сказал офицер на ломаном японском. — Пятеро из них были американскими солдатами. Он ответит за это.

— Он не виноват! — кричала жена Ивануси, и слезы потоком струились по ее лицу. У него трое детей. Оставьте его! Мои дети умрут с голоду!

Офицер ничего не ответил. Возможно, он просто не понял ее. Он сел в переднюю машину, и конвой с ревом понесся по темным улицам, увлекая Ивануси навстречу его судьбе.

* * *

Кабинет был наполнен табачным дымом и тревогой. Оками сразу это почувствовал, как только вошел в помещение. Полковник, метавшийся по комнате, как тигр в клетке, резко повернулся на звук открывшейся двери и увидел Оками.

— Так, — сказал он сдавленно. Такой голос бывал у полковника только тогда, когда что-то приводило его в ярость. Оками знал, что разговор будет не из приятных.

— Садитесь, Оками-сан.

Несколько минут полковник молча выбивал пепел из своей трубки и затем снова набивал в нее табак. За все время он ни разу не посмотрел в сторону Оками. Полковник зажег трубку и глубоко затянулся.

— Вот как обстоит дело, — начал он. — Через три дня Доннау должен был доставить Мак-Артуру пакет с информацией, изобличающей генерал-майора Уиллоуби, этого фюрера Банды пятнадцати, в столь полной мере, что Мак-Артуру ничего не оставалось бы, кроме как инициировать действия против Уиллоуби. И он бы охотно это сделал. Он уже начинал осознавать ошибку, которую совершил с этой Бандой пятнадцати. Доннау и я собирались предоставить ему достаточное количество аргументов, чтобы сделать из Уиллоуби козла отпущения. Тем самым с Мак-Артура снималась всякая вина.

— Разве вы не можете продолжать действовать в соответствии с этим планом? — Потом, вспоминая об этом разговоре, Оками понял, что этот необдуманно заданный вопрос был его второй серьезной ошибкой, допущенной по отношению к полковнику.

— Да вы просто идиот! — громовым голосом закричал полковник Линнер. — Этот взрыв превратил Уиллоуби в героя. — Он возвышался над Оками, как бог над смертным. — Конечно, Мак-Артур избавился от публичного скандала, который грозил ему в случае разоблачения банды, но ведь пострадали еще и американские военнослужащие. И это не говоря уже о том, что коммунисты так испугались этой банды, что решили покончить с ней. Разве вы не понимаете, что насильственная смерть членов банды служит подтверждением параноидальных измышлений Уиллоуби о существовании коммунистической угрозы в самой Японии и вне ее. Те, кто ратует за перевооружение японской армии, получили в руки сильнейший козырь, и уж будьте уверены, это здорово осложнит нам жизнь.

— Но ведь Мак-Артур наверняка...

— Никто не знает, что думает Мак-Артур по поводу перевооружения японской армии, — отрезал полковник. — Ив особенности теперь.

Оками чувствовал, как его сердце бьется где-то в горле. «Как глупо, — подумал он. — Как ужасно глупо было связываться самому с этими коммунистами». Нет, глупо было не верить полковнику. И он поклялся себе, что никогда больше так не сделает.

106